— Ах, ты мой дорогой Пионерчик, — у меня прямо язык не поднимался этим противным и гадким словом "Комт" его называть, он для меня был и навсегда останется Пионером, — да бог с ними, с девчонками. Вон у тебя уже борода седеть начала. Так посидим.

— Причем тут борода,— сказал он и правой рукой приподнял козырек, чтобы я мог видеть его хитрые глаза, а левой жестом фокусника достал из-за пазухи два рентгеновских снимка.

Похоже, что это была "пионерская" грудная клетка. Снимки просто поражали шикарным качеством, и мучительно хотелось воспользоваться старинной полузабытой технологией и записать на них "Twist again" или "Rock around o'clock".

Я посмотрел их напросвет: с правой стороны из третьего ребра сверху высовывался хорошо различимый бес.

— Комтик, милый, выручай, — наперебой загнусавили новые просители, — четвертый час холостые обороты убавить не можем, винт — до отказа, а он ревет, как черт.

— Коврики поменяйте, уроды, — задумчиво сказал Пионер, пряча деньги.

— Видишь, Капитан, как поскакали! Они, идиоты, машину помыли перед ремонтом, а потом коврики перепутали: левый с правым, а правый с левым, вот резина на педаль газа и давит.

Я только руками развел, а в каждой руке по снимку. Тут за мной прибегают: "Кошелёк, твоя лайба готова".

— Ладно, — Пионер потянулся, как кот, поправил кепочку и забрал у меня снимки, — устал я сегодня. Давай, до субботы. Вот тебе мои телефоны, — он подал мне визитную карточку с золотым обрезом, — третий — это в машину, а хочешь я за тобой "тачку" пришлю.